Солнце опрокинулось в виноград,

Виноград опрокинулся в бочки,                               

Бочки опрокинулись в бурдюки,

Бурдюки опрокинулись в луженые глотки.

                                                                                             Пауль – Эрик Руммо

     Из туманной дали ведут свою родословную сосуды для вина. Они достаточно разнообразны и память о широком спектре их назначения вошла в многочисленные пословицы и поговорки. Проследим историю некоторых сосудов, и какое они получили отражение в народной мудрости и поэзии.

     Изучение памятников материальной культуры позволяет предположить, что самой стародавней посудиной для вина, пожалуй, была заурядная выбоина в камне.

     Общение древнего человека с виноградной лозой и ее сладкими сочными ягодами непременно должно было привести к выделке вина с помощью природных дрожжей: ведь дрожжи на ягодах зародились задолго до появления человека. Достаточно было в естественных углублениях камня оставить опавшие и разрушенные ягоды винограда на 1-2 дня, и сладкое бродящее сусло неизменно забурлит, а затем отстоится вином.  

     Мало – помалу природная каменная посудинка подвергалась рукотворному влиянию и приобрела форму простенькой котловинки, а впоследствии превратилась в грубо выдолбленный горшок.

     Первые сосуды из обожженной глины появились около 7 тыс. лет назад, первые амфоры – несколько позже. Древняя глиняная тара была прозвана «хранилищем огня»: изначально прохладное вино, изливаясь из неё, холодило уста, а вскоре, будто огонь, уже пылало в голове. Одна из самых старых расписных амфор хранится в Афинском музее: ее датируют ХI – Х в. до н.э., но она, определенно не самая древняя. В том же музее есть более старый пифос, а пифос и амфора, надо полагать, появились почти одновременно, ибо один дополнял другую.

     Толстостенные и прохладные пифосы, как более емкие сосуды высотой до 2 м, служили для сбраживания и хранения вина. Древние греки и римляне обмазывали пифос изнутри смесью смолы с пчелиным воском или растительным ладаном. Готовый пифос с вином (или маслом) зарывали в землю или же просто закрепляли в погребах. Хранили в пифосах и другие припасы, в том числе зерно, но всё – таки в первую очередь они служили емкостями для выдержки вина.

     Когда же вино в пифосе созревало, его отцеживали в элегантные и тонкогорлые амфоры. До сих пор мы восхищаемся изяществом их форм, и если вдуматься, то окажется, что амфоры лучше любого другого произведения прикладного искусства подтверждают старый и мудрый тезис о том, что красота целесообразна.

     Удобные двуручные амфоры – «руки в боки» - служили для переноски вина. Узкое горлышко легко было заткнуть пробкой (часто обходились просто паклей, залитой сверху смолой или воском). Величавая, высокая и узкая «шея» амфоры неизменно поддерживала малое зеркало вина; в таком сосуде напиток меньше и медленнее окислялся, болел, испарялся. Заостренное дно позволяло глубже закрепить амфору в песке в трюме корабля или в мягкой земле во дворе дома, чтобы удержать прохладу вина. На том же заостренном дне лучше накапливался выпавший из вина осадок. Широкие «бедра» и удлиненное «тело» амфоры давали возможность без труда сливать вино, слегка склонив ее и почти не потревожив при этом собравшийся на дне осадок.

     В одной амфоре, как правило, помещалось не более 15 – 20 л вина.

     На Кавказе издавна вино разливали в глиняные кувшины всяческой формы и размеров. Это и звонкие квеври, и карасы, и кубари, и чури. В Средней и Малой Азии популярны были хумы или кумы (отсюда, по – видимому, возникло у нас уменьшительное – куманец). Они были очень близки античным амфорам по размерам и форме.

     Совсем отдаленными потомками глиняных сосудов для вина видятся короткогорлые керамические цилиндрики для рижского бальзама.

     В далекой древности от кочевых скотоводческих племен позаимствованы кожаные мешки (козий мех, козевки, бурдюк или торсык, большие саба) для приготовления и хранения вина и всякого питья, в частности, для сброженного кобыльего молока – «живого» кумыса.

Розами рога обвиты,

Плющ на черных волосах,

Козий мех, вином налитый,

У Сатира на плечах.

                                                А.С.Пушкин

     Если верить фольклору и письменным памятникам старины, сосуды для вина, тщательно сделанные из козьей кожи и вообще из кожи животного, в свое время не были чем – то из ряда выходящим.    

     Историки сообщали, правда, и об истинно экзотическом мехе – из пантерьих шкур размером около 7 м в обхвате и 12 м в длину, который наполнили вином для одного из торжеств, устроенных в Египте для его царя Птоломея Филадельфа (285 – 246 в. до н.э.).

     Обычно же мехи и бурдюки выделывали из шкуры коз и овец. В Грузии и Армении подобные сосуды вместимостью до 60 л вина называли гуда и ткчори: они приспосабливались чаще всего для вьючной перевозки вина по горным дорогам.

     В бурдюки вместимостью около 300 л (так называемые румбы) шили из шкур буйволов и быков. Интересно, что мех (волосяной покров), шерсть с подшерстком на древних кожаных мешках не удаляли, и они, по сути, служили дополнительным фильтром для вина.

     Шкуру для бурдюков выворачивали мехом внутрь, снаружи кожу натирали солью, а изнутри пропитывали пригорелым дегтем. Вино, побывавшее в таком необычном для нее сосуде, приобретало дополнительные тона в букете и вкусе. Сейчас «дымный» оттенок встречается в некоторых кахетинских винах, но уже не от пропитанного подгоревшим дегтем меха, а за счет сложных биохимических соединений, образовавшихся при брожении сусла на мезге (с гребнями винограда).

     Слово «бурдюк», по-видимому, тюркского происхождения. Во Франции кожаные мешки для перевозки вина назывались «бутье» (отсюда, полагают, идет слово «бутыль»).

     В эпоху Возрождения бутылки делали главным образом в Италии – они были плоскими, из тонкого стекла, обвитые для прочности тонкими ивовыми прутиками.

     Теперь обратимся к бочкам.

     Круг обязанностей их давно был многоликим. «Вовремя оно» бочку использовали даже в качестве орудия пыток: вспомните о дочерях царя Даная, обреченных за свои грехи наполнять водой бездонную бочку в подземном царстве. Бочку ухитрился приспособить для жилища беспечный Диоген. В детстве узнали мы о носимой по волнам бочке – временном пристанище юного князя Гвидона с матерью. Повзрослев, слышали иногда не совсем понятное: «деньги на бочку», или с целью оговора, скажем, могут «катить бочку» на кого – то.

     Рассказывают, что на озерах Тобольской губернии в прикрытых камышом и дерном бочках охотники устраивали засады на перелетных птиц, а если верить старинной русской поговорке – «дурак, и в бочке сидя, волка за хвост поймал».

     Согласно преданию, гунны некогда перехитрили римлян, перебравшись на другой берег реки в бочках.

     В виноделии первые дубовые бочки появились около 350 г. до н.э. Их изобретение приписывают древнегреческому философу Спевсиппу Афинскому, племяннику и ученику Платона.

     Однако тотальная эра деревянных бочек наступила некоторое время спустя, и прежде всего, у галлов, населявших территорию современной Франции, Северной Италии, Швейцарии и Северной Испании: они стали символом достатка виноделов. В пузатых бочках будущее вино бродило, пенилось («играло») и незримо очищалось. Затем в бочках же оно созревало и «томилось»: ведь при бочковой выдержке дух и плоть вина и дуба, гармонично сливаясь, создают высокую марку будущего напитка. В бочках вино дышит через поры дубовых клепок, а у свежеотогнанного бесцветного коньячного спирта при многолетнем воздействии с древесиной дубовых бочек складывается еще и упоительно теплая золотистая окраска коньяка.

     Старые бондари не без гордости возглашают: «В бочку вино наливается, в бочке выдерживается, наконец, в бочке вино перевозится. Вся суть в бочке».

     Бочкой раньше пользовались и как мерой вина, равной в среднем 40 ведрам. Об этом упоминается еще в первой нашей арифметике Магницкого, а знаменитая гейдельбергская бочка – «царь – бочка», если можно так выразиться, вмещала более 19 тыс. ведер вина.

     Впрочем, в наши дни не стоит преувеличивать заслуги дубовой бочки для виноделия. На смену патриархальной бочке в современное винодельческое производство пришли по стезе прогресса крупные эмалированные (металлические), железобетонные (покрытые изнутри пищевыми лаками и другими приемлемыми для этого материалами) резервуары с дозированным введением кислорода для первоначальной жизни вина. Они значительно изменили промышленное виноделие и дали простор для открытий в области химии, техники, автоматики.

     А теперь несколько мудрых слов о сосудах для вина.

     Пифос: начиная пифос и кончая, насыщайся, середину же сбереги (древнегреческая пословица).

     Древние советовали, открывая пифос, не жалеть вина в двух случаях: когда пифос полон и когда вино уже на дне; вино нужно беречь в середине пифоса, как более крепкое и прочное (его – то и следует выдерживать). Теснящееся же у отверстия вино имеет нежелательное соприкосновение с воздухом и портится. Вино на дне пифоса также быстрее скисает, так как оседает вблизи пагубного для него винного отстоя.

     Амфора: когда амфора опорожнена, поздно беречь вино (древнегреческая).

В амфоре, ярко расцвеченной,

Угрюмый раб несет вино.

Неровен путь неосвещенный,

А в небесах уже темно, -    

И напряженными глазами

Он зорко смотрит в полутьму,

Чтоб через край вино струями

Не пролилось на грудь ему.

                                                      Федор Сологуб («Амфора»)

     Трещина в амфоре скажется (древнегреческая).

     Невелика амфора да емка.

Кувшин: аршин на сукно, кувшин на вино.    

Жил и был один кувшин.                                                   

Он хотел достичь вершин,

Но не смог достичь вершин,

                                                    Потому что он кувшин.

                                                                              Н. Глазков («Афоризмы»)

     Налить из квеври возможно лишь то, что в него налито было.

     В неочищенном кувшине (квеври) вино скоро портится (грузинская).

В кувшин подземный для вина

Забрался дед с большой скребницей.

На небо смотрит он со дна,

Бормочет, булькает водицей.

                                                      Симон Чиковани («Кахетинская осень»)

     Спасибо винному кувшину, что размыкал доброму молодцу кручину.

     Не останутся цветы в бутоне, словно в сердце, а вино – в кувшине (азербайджанская).

Меха: в козьих мехах вино - почетного пира услада (латинская).

Крепкий мех так горд своим вином!

Но когда вина не стало в нем,

Пусть хозяин бросит жалкий ком!

Николай Гумилев («Открытие Америки»).

      

Молодое вино в старые меха не вливать (библейское изречение), или «Новое вино в старые мехи», «Не вливайся молодое вино в мехи ветхие», «Старое вино в новые мехи вливать».

     Приводимые пословицы нередко употребляются в переносном смысле, когда хотят подчеркнуть несоответствие между формой и содержанием, или в значении – нельзя создавать что – либо новое, не порвав со старым.

     Бурдюк для вина, сундук для добра (азербайджанская).

Вот скачет конь. Упрямого коня

Стегает плеть; наверно с бурдюками,

Знать: из Кахетии с вином

Дощатый воз плетется и на нем

Торчит возница с красными усами.

                                                   Я. Полонский («Прогулка по Тифлису).

     Бочка: и бочка делает вино (красное и белое, доброе и светлое).

Розовое, белое и красное,

Песенное, доброе и страстное,

В бочках отбродившее давно,

Очищайся ясное, непраздное,

Нашего грядущего вино!

                                                     Иван Рядченко («Вино»).       

     Без дубовой бочки нет доброго вина.

Красуются бочки в прохладном подвале,

А в них отдыхает с дороги вино,

Чтоб капли веселья прозрачными стали,

А мутность печали осела на дно.

И вот пробуждается в бочках дубовых

Кондиции высшей достигнув вино.

                                                     Алим Ашоков («Вино отдыхает).    

     Какова бочка, таково и вино.

     Цветок тешит девушку, одеяние женщину, вино бочку (сербско – хорватская).

     Если бочка без вина, рассыхается она (кабардинская).

     Бочка чистая – вино здоровое (сербско – хорватская).

     В бочке вино до срока должно устояться.

Притих, листву роняя, сад,

Платан скучает одиноко.

В дубовых бочках виноград

Запрятал винодел до срока.

                                                      Григорий Пятков («Осень»).

     Бочка хранит дух вина (сербско – хорватская).

     Чем бочка пропитана, тем и отзывается.

Та бочка…настоялась так…вином,

Что винный дух пошел от неё во всем…

Хозяин бился с ней близ году:

То выпарит, то ей проветриться дает;

Но чем ту бочку не нальет,

А винный дух все вон нейдет.

                                                       И.А.Крылов («Бочка»).

     Заплесневелая бочка даже доброе вино портит (болгарская).

     Капля яда бочку вина портит (английская).

     В пустой бочке звону (грому) больше.

Две бочки ехали: одна с вином,

Другая

Пустая:

От неё по мостовой и стукотня, и гром,

И пыль столбом.

                                                        И.А.Крылов («Две бочки»).

     Не угадаешь ни вино по обручу бочки, ни человека по одежде (французская).

     Полная бочка быстро течь вину укажет (сербско – хорватская).

     Бездонную бочку вином не наполнишь.

     Жбан (жбанец, жбанок, жбанчик, жбаночек, жбанушка) – деревянный обручной и зачастую расписной кувшин, с навесной крышкой и резной ручкой или ушками, через которые протягивалась веревка, державшая жбан на плечах, нередко в жбане вино из погреба несли работникам на виноградник. Жбанить – много пить, «выдувать» по жбану.

     Бутылка откупорена – надо выпить вино (ибо испортится оно, и в смысле –раз дело начато, приходится его доводить до конца; французская).

По бутылке вина пробку выбирают.

Терплю я муки кротко, бутылкой стеснена.

Я пробочная пробка на службе у вина.

             Иван Рядченко («Пробка»).

     Чарка, чара и уменьшительное – ласкательное – чарочка или чарчонка, а также чаша, кубок, стопка, кружка, братина, бокал, стакан, рюмка (для рейнвейна, мадеры, десертная) – питейные меры и небольшие золотистые сосуды для вина и хмельных напитков. Сосуды для питья вина на пирах, по мнению древнегреческого историка Ксенофонта, должны быть мелкими, подобно каплям росы освежающими. В старину из серебряных чаш и кубков пили белые вина, а из золотистых – красные.

За чаркой (кружкой) вина.

Чарка велика, так и винцо хорошо.

Чарка вина по кругу ходит (осетинская).

     В старину из одной чарки или чаши вино и мед разносили на всю братию и пили вкруговую: этим ка – бы закреплялось побратимство – братская дружба навек.

И чарка пенного вина

Из рук в другие переходит.

                                     А.С.Пушкин («Братья – разбойники»).

     Какову чашу другу налил, такову и самому пить.

     Кубок: винный кубок не для наших губок.

В шатре своем он угощает

 Своих вождей, вождей чужих,

И славных пленников ласкает,

И за учителей своих

Заздравный кубок поднимает.

                                     А.С.Пушкин («Полтава»)

     Здравствуйте, мои рюмочки, здорово кубки и стаканы; каково поживали, меня поминали!

Тишина. Бокалы, рюмки и стаканы

Стерегут бутылки и гирлянды блюд.

                                     Саша Черный («Праздник»).

     За стаканом вина не споры, а веселые разговоры.

     Бокальчики с вином по столику похаживали, чтобы дружно люди прожили.

     Ендова – широкий сосуд с отливом или носиком для розлива вина, меда или других питей.

     Иное от книги, иное от ендовы (вина).

     Ендову на стол, а ворота на запор.

     В поле враг, дома гость: садись под святых, починай ендову

    Виноделие исстари часто шло рука об руку с искусством и временем. И не виноделы конечно, повинны в нередко отвратительных последствиях пьянства: ведь неумеренность вредна и в искусстве.           

• Р.К.Акчурин, журнал «Виноград и вино России», 1997 г.